На Симоновской сцене Театра им. Вахтангова прошел пресс-показ "Очарованного странника" по повести Николая Лескова. Режиссер Наталья Ковалева призналась, что очень любит этого писаталя, которого сегодня незаслуженно мало читают и редко ставят. И еще она отметила, что назначение театра - "беречь хорошее слово". А у Лескова именно такое "вкусное" слово и такой прекрасный,  уходящий в прошлое язык. Главный герой Иван Северьянович Флягин, человек в послушничьем подряснике, задает высокую ноту в первые же минуты своего появления, 

,

цитируя псалмопевца царя Давида: "Приведи меня к пристани благого молчания. Введи меня в пустыню сердца моего, где обитает безмолвие ума". Исполнитель главной роли (заслуженный артист России Игорь Карташев) умеет потрясающе доносить мысль, часто даже не высказанную вслух. Актер воплотил русский характер, каким он виделся рефлексировавшему XIX веку, с его бесшабашностью и удалью, жестокостью и милосердием.

На пароходе незнакомые друг другу люди плывут на святой остров. Но выясняется, что Иван Северьянович с каждым из них когда-то встречался. И троих убил. Монаха (Олег Лопухов) лишил жизни по мальчишескому озорству, и с тех пор тот всегда рядом, всегда жалуется, что ушел внезапно, а значит, без покаяния. Хан Джангар поплатился за то, что оба захотели  получить дивную кобылицу, "в подобье арабской". Брошенная князем цыганка Груша сама попросила лишить ее жизни, иначе пригрозила совершить смертный грех самоубийства. А ее "брат названый Иван" в свое время их души обязательно отмолит...

Режиссер Наталья Ковалева призналась, что очень любит этого писаталя, которого сегодня незаслуженно мало читают и редко ставят. И еще она отметила, что назначение театра - "беречь хорошее слово". А у Лескова именно такое "вкусное" слово и такой прекрасный,  уходящий в прошлое язык.

Невольно напрашивается сравнение. Вначале та же коллизия и расстановка фигур, что в лермонтовской "Бэле". Но характеры разные. Вместо кроткой Бэлы отчаянная Груша (Ольга Боровская), вместо простодушного добряка Максима Максимыча недюжинный и способный на злодейство Иван Флягин. Печорин и князь (Владимир Логвинов) - оба, конечно, неотразимые сердцееды, но первый - во всем разуверившийся скептик, а второй - просто пустышка.

В "Очарованном страннике", представленном на Симоновской сцене, явственно ощущается близость нездешней стороны. Так, в минуту смертельной опасности над Иваном парит Грушенька с ангельскими крылами, и он чудом спасается. Мир живых и мир ушедших не то что параллельны, они взаимопроникающи. И это не кажется пугающим. Лишь ярче высвечиваются христианские истины.

Кто-то из журналистов на пресс-показе отметил, что в спектакле по большому счету нет второстепенных персонажей. И в самом деле. За всеми,будь то погибший монах (Олег Лопухов),  барин с дитем (Анатолий Меньщиков), его молодая неверная супруга (Полина Кузьминская), хитрый цыган (Денис Самойлов), барин-пьяница (Владимир Шульев), - свои глубины. 

Даже чисто визуально каждый образ будто вылеплен рукой скульптора. На это прежде всего работают сценография и костюмы Максима Обрезкова. Музыку Фаустаса Латенаса воспринимаешь как классику лесковской эпохи, настолько точное попадание в тональность повествования. Впрочем, русская литература для литовского композитора родная стихия. Вместе с Римасом Туминасом он работал над такими спектаклями, как "Вишневый сад", "Три сестры", "Маскарад", "Ревизор".

-  В "Очарованном страннике", - сказала Наталья Ковалева, - показан путь человека от раба своих страстей до человека свободного. Это и сегодняшняя история. Жизнь человеческая, описанная Лесковым, - это жизнь каждого из нас. И еще наша общая жизнь.

Здесь, видимо, уместно привести отрывок из очерка историка и писателя Ильи Бояшова "Человечкина душа": "Лесков взял и свободно, без всяких потуг и мучений, написал "Очарованного странника" - персонажа совершенно естественного, для нас, смертных, исключительно обыкновенного (таким может оказаться и сосед за стеной дядя Вася, и случайный попутчик, неожиданно решивший раскрыть нам свою душу) и тем не менее действительно ведь почти святого, несмотря на всю его запутанную и порой ужасающую жизнь. Думаю, во всей нашей литературе нет более убедительного образа праведника, которому доверяешь без всяких скидок и экивоков".

Лариса Ровнянкая, фото Светлана Телятникова-Никабадзе