Тбилиси. Середину 90-х годов сейчас называют лихими, но хочу заметить, что они были ничуть не хуже последующих лет  для моего поколения на всем постсоветском пространстве. Шахматный дворец принимал юных конкурсантов, завоевавших право на участие в турнире на звание сильнейшего шахматиста  в детской возрастной категории до девяти лет.

Мариам, не страдая скромностью, с амбициями на сильнейшую шахматистку, тоже была среди конкурсантов. Естественно, что мы всей семьей отправились в Тбилиси. Четырехлетняя Гванца, сестра Мариам, из-за непоседливости была для меня и своей мамы большой проблемой.Когда Мариам находилась в турнирном зале, я решил прогуляться с Гванцей по городу, и мы вышли с ней  на улицу Меликишвили, неподалеку от Шахматного дворца.  Увидев маленький магазинчик, где продавались игрушки, заглянули туда. Я поймал взгляд Гванцы, который остановился на маленьком, плюшевом  зайчонке. Тут же  я купил ей эту игрушку в надежде на то, что  она угомонится, и мы сможем  спокойно болеть за Мариам. Гванца, обрадовавшись, поцеловала игрушку, прижала  к груди и,  не скрывая радости, без слов благодарила меня. Мы вернулись в фойе Шахматного дворца. Гванца уже была занята зайчиком и вела себя тихо и спокойно. Сделав очередной ход, Мариам вышла пройтись из турнирного зала в фойе. Увидев игрушку, взяла ее у Гванцы  и полностью разделила радость сестры.

-  Мариам! Твой ход! У тебя часы включены, -  раздался властный голос секретаря шахматного турнира у дверей турнирного зала. И Мариам вместе с зайчиком побежала к своей доске. У маленькой Гванцы лицо сморщилось: «Папоцка мне купил, а она заблала», - плачущим голосом пролепетала она. Тучи сгущались на ее лице, и казалось, что дочка  вот-вот  заплачет. Вдруг из турнирного зала раздался громкий смех детей и такой гул, который бывает на стадионе во время футбольного матча. Увидев Мариам с зайчиком,  дети забыли про турнир. Бросились к ней, чтобы взять и поиграть с ним. Главной судье пришлось экспроприировать зайца, нарушителя порядка, и закрыть его в кабинете президента Шахматной федерации Грузии. Все пошло своим чередом. После завершения тура про зайчика вспоминала только Гванца. Я не мог ее уговорить,  чтобы она согласилась на покупку другого зайчика. Она хотела именно того, которого отобрали.

- Где мой зайка, - плакала она. Надо  сказать, что Гванцу уже все  знали  в Шахматном дворце, так как ее статус после тура сестры,  участницы турнира, повысился до статуса сестры, фаворитки турнира. Услышав капризы Гванцы,  и ее отказы на все мои уговоры, главная судья подошла к нам и ласковым голосом сказала:  -  Не плачь, доченька, твой зайчик сидит  на столе у батони Зураба Азмаипарашвили, президента Шахматной федерации Грузии. Пойди к нему, и он отдаст  его. Гванца с радостью поскакала к кабинету президента, с трудом открыла большую дверь и зашла в кабинет.

-  Зайчик твой? -   спросил президент, указывая пальцем на  игрушку на столе.

-  Да, - ответила Гванца,  кивая головой.

- Подойди ко мне, -  сказал президент,  подбадривающим голосом. Гванца подошла.

- А ты в шахматы играешь?  - спросил президент, поглаживая ее маленькую головку.

- Нет, пока не научилась.

-  Когда научишься, будешь играть? - не отставал президент.

- Конечно, ответила она, и в ее ответе  было слышно, мол,  что за вопрос. Президент засмеялся и, протянув ей игрушку, сказал:

-  Возьми своего зайчика, а когда ты будешь играть в шахматы, я тебе подарю шахматного слона.

Радость маленькой Гванцы была безгранична. Ведь ей обещали самого большого в природе зверя. Следовательно, самую мощную фигуру, с помощью которой она могла победить всех. Это обещал не кто-то, а сам президент Шахматной федерации. Все-таки слон есть слон. Гванца не успокоилась, пока не научилась играть в шахматы, по крайней мере, делать ходы. В обещанном подарке она не разочаровалась даже после того, как узнала, что в шахматах есть более сильные фигуры, например, ладья или ферзь.

Ираклий Никабадзе