Театр имени Евгения Вахтангова пополнил свой репертуар еще одной постановкой зарубежного режиссера по зарубежной классике. На Симоновской сцене состоялось «Превращение» Франца Кафки. Здесь это уже вторая премьера с начала сезона. Имя Франца Кафки, творившего в начале прошлого века, до сих пор остается символом новейшей современной литературы. Известно, что при жизни Кафка практически не издавался и, конечно, он сам не мог даже подумать, что когда-нибудь его произведения будут ставить на сцене.
Однако вот уже более ста лет эта загадочная, философская и абсурдная история вызывает интерес у театральных режиссеров. Воплотить на сцене новеллу немецкоязычного автора пригласили молодого режиссера из Германии Йозуа Резинга. Музыка написана специально к этому спектаклю так же немецким композитором, хорошо известным у себя на родине, Тисом Мюнтером. Впечатляет подобранный ансамбль артистов. Это многоопытные и известные - Владислав Демченко, Анна Дубровская и Василий Цыганцов, а также молодые, но очень талантливые Ася Домская и Денис Бондаренко.
У Кафки действующих лиц больше, но режиссер для постановки выбрал жанр литературного театра, в оригинальной и строгой стилистике. Распределение ролей условно. Артисты не исполняют роль конкретного персонажа, и тем более ничего не иллюстрируют, а все вместе по очереди, мастерски декламируют текст автора, но со своей интонацией и индивидуальностью своего героя. Лишь роль главного героя Грегора Замзы отдана полностью Владиславу Демченко.
«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в огромное насекомое…. Его многочисленные, убого тонкие по сравнению с остальным телом ножки беспомощно копошились у него перед глазами». Нормальному человеку такой кошмар может только присниться. Но для главного героя, мелкого коммивояжера, добывающего средства для безбедного существования всей семьи, это становится реальностью.Оформление сцены минимально, костюмы нейтральны, их зритель не запомнит, и его ничто не отвлечет от филигранной игры артистов и главного смыла спектакля.
В новелле семья Грегора состоит из престарелых отца и матери, и юной сестры. На сцене все молоды и энергичны. Исключение - лишь главный герой. Вид этого «молодого человека» жалок и неопрятен. Но тем больший контраст с его внешностью составляют его человеческие черты: доброта, деликатность, способность понять своих близких и простить их.
Футляр-камера, напоминающая кабину современного лифта с прозрачными стенками - метафора хитинового панциря насекомого, - единственное средство сценической выразительности на сцене. В неё-то и заключен герой Владислава Демченко. Он застыл в ней в удивленном оцепенении: «что же случилось со мною?», по ходу спектакля кабина перемещается по сцене, а человек-жук двигается в ней с характерной повадкой насекомого. В какой-то момент, когда Грегор отчаянно желает выбраться из оболочки жука, камера вращается вокруг него. Мизансцена полностью передает состояние героя. По словам режиссера, особая роль в эстетике спектакля отведена свету - оснащение Симоновской сцены многое позволяет: и свет и тени буквально следуют за артистами, высвечивая то, что необходимо и скрывая то, что может отвлечь от основной мысли или сюжета.
Прекрасна музыка, она буквально вписана в спектакль. Где-то идет фоном, а в нужные моменты заполняет собой все пространство, беря на себя роль действующего лица. Ближе к кульминации, это её ритмы заставляют двигаться в немыслимом танце членов семьи, тем самым как бы демонстрируя деформацию нормальных человеческих чувств к некогда близкому человеку, превращая людей в эгоистичных бездушных монстров. Не случайно они вдруг оказываются на месте Грегора в стеклянной камере и замирают в позах, словно в клетке зверинца, - превращение этих людей состоялось так же. А главный герой умирает после слов нежно любимой сестры, когда она говорит, что от этого омерзительного существа необходимо избавляться, потому что оно мешает им всем жить (ничто не в силах ранить человека сильнее, чем слова близких).
В новелле герой умирает молча, просто уползая в свою комнату, но все понимая и, главное, не переставая любить: «о своей семье он думал с нежностью и любовью». А на сцене артист произносит пронзительный монолог, в свете юпитера публике видны его слезы. Многие, не стесняясь соседей, смахивают свои. Катарсис несомненный!
Елена Белякова, фото Светлана Телятникова-Никабадзе